Helen M. Tverskaya / Елена Тверская

САМОЕ ВРЕМЯ                                                                     

Элегия 

В осеннем времени всегда
есть промежуток скоротечный,
когда небесная вода
еще не хлынула на плечи,

Когда есть память о тепле,
о времени, как о букете,
недавно собранном с полей,
или в саду при нежном свете,

Когда мир полон все еще
надежд, желаний и явлений,
когда мы любим горячо
и жизнь живем без сожалений.


Ограбление по-калифорнийски

Как бы это, не плачась 
и не озлясь ни разу,
рассказать о разбитом в доме стекле оконном,
как оно разлетелось 
мелочью многоглазой
по всему почти дому, 
по всему, гады, дому,
Как разломали шкафчик, где лекарства искали,
перевернули спальню, полки разворошили,
как унесли колечек парочку обручальных,
много твоих подарков взяли, но поспешили
и не нашли, по счастью, 
то, что мне всех дороже,
как его называл ты: 
"выслуга за все годы",
что в Иерусалиме 
мы выбирали - вот же,
было оно случайно 
где не искали воры.
Новые вставим стёкла, бОльшие были беды,
говорят: "им нужнее, 
thanks, что взяли деньгами".
Жалко одной лишь брошки бабушкиной, заветной,
но её - очень жалко, 
не передать словами.
Жизнь раздает уроки напрямую, без Зума:
чем дорожить, что в жизни важно, а что не очень.
Год уже, как на доме дзенькает тихо зуммер,
если ключи забудешь и подойти захочешь.


Слабое звено

Собака быстро просекает,
Кто в доме слабое звено,
и, как завет ни запрещает,
она подходит все равно
из-под стола и, потрох сучий,
в колени голову сует,
и знает, что свое получит,
немного только подождет!

И вот, хозяин разрешает
насыпать ей вкусняшек горсть,
как одолженье мне - он знает,
что я в дому не частый гость.
Он дисциплины не погубит
за исключение одно,
и не меня собака любит,
хоть я и слабое звено.


Жидкий янтарь

Никакой, исправь, это был не клен,
он сюда из Мексики завезён,
это «liquid amber», жидкий янтарь,
пятипалый лист, да не тот, что встарь.

И береза оказалась не та:
тянет ввысь ее неба высота.
и совсем не соловей в ней поет,
хоть рулады знатные выдает.

И ботаник внутренний мне твердит, 
что похоже с виду, да разный вид.
Но такая точность нужна кому?
Я сама не та, что ж пенять ему.

И березам местным, и всем дубам
благодарность тихо пойду воздам,
а что лист не тот, или свист не тот -
привыкаю вот уж тридцатый год.


* * *
Родить сына, построить дом,
посадить деревья в краю родном и чужом,
не забыв своего языка, разучить чужой,
чтоб уже на нем вспоминать, сохраняя свой,
как зовется это дерево, тот цветок,
и успеть при этом полюбить городок,
стоящий, всему вопреки,
не у тихой реки,
а - до сих пор странно! -
у Тихого океана.


Улица Арастрадеро.

Эта улица со мною
Вдоль по жизни следует,
Осенью или весною
По душам беседует.

Эту улицу мостили 
До мажор прелюдией,
А на ней живут и жили
Дорогие люди мне.

А по ней ходили в школу
Дети и племянники,
В имени ее веселом -
Праздники и пряники.

И в нее почти вписались
И любовь и горести,
Тени кленов, вишен завязь,
Наших жизней повести.

Чтобы жизнь казалась медом-
Против школы - кладбище,
И идешь неспешным ходом - 
Есть пока дела еще.

А она в холмы уходит
В западном течении,
Где велосипеды водят
Колесоверчение.

И с холмов плывут в долину
Облака над улицей,
Словно улицею длинной
С высоты любуются.

А уж там - не за горами
Водотерритория -
Океан, и жизнь вторая
( или, там, которая?).


Книги остаются

Когда хозяева уходят,
С собою книжек не берут
В свои загробные угодья,
А просто оставляют тут.

Они останутся без толку,
А кто возьмет? У всех своя
Собралась гвардия на полках:
Былые спутники, друзья.

Когда хозяева уходят,
Их выкликают имена,
Но никому не надо, вроде,
Увы, прошли те времена,

Когда игрушки забирали
Уехав с дачи в города,
И только книги оставляли,
Чтоб не возить туда-сюда.


Мигранты

Будто кричит: -"Далеко до темна ли?"
стая канадских гусей.
Поверх голов эти птицы летали,
будто налетов часы набирали
перед дорогой своей.

Сделают круг, и опять, без присяду,
все, как один человек,
то ли в отлёт собираясь в Канаду,
то ли у нас на ночлег.

Сильные птицы, могучие крылья,
выгнуты шеи и грудь.
И до Канады домчат без усилья,
да и у нас - как-нибудь.


Экзистенциальное

Встанешь утром снова не с той ноги,
перепутаешь тапки или носки,
выпьешь кофе, увидишь в окошке свет,
скажешь: - А почему бы нет?

В разных тапках и в разных носках пойдешь, 
обойдешь свой садик, герань польешь,
и отпустит медленно - хошь не хошь -
Экзистенциальная дрожь.

Помогая другим, помоги себе,
потому что смысл неизвестно где,
да и есть ли он, знает кто - в очках,
в парных тапках, в под цвет носках?


Самое время

Говорят, что молодость проходит
Быстро, но и старость не стоит,
Мечется, по старым метам бродит,
Вспомнить, что забыла, норовит.

Ей бы поглядеть на указатель,
Новое осмыслить бытие,
Постоять влюбленно на закате -
Самое ведь время для нее.


* * *
Пора наступает, когда вся Япония -
не четверть, не треть,
выходит из дома, как будто кто гонит их -
на клены смотреть.

Не только в Японии, эти же мысли к нам
приходят: пора,
пора любоваться кленовыми листьями,
пойти со двора,

Найти себе дерево в пору осеннюю,
и думать о нем,
как будто в холодном пустом помещении
согреться огнем.

Заняться посильно глубокими мыслями -
высокая честь.
Пора любованья кленовыми листьями -
не долго, но есть.