Галина Ицкович / Galina Itskovich
Слушать всёМЕДАЛЬОН ГОВОРИТ ПО-НЕМЕЦКИ
* * *
Рубль падает
Падает
Не упадёт никак
Идёт бычок не качается
Не кончается их доска
Дыры к утру сами затягиваются в носках
Былое перевешивает думы на внутренних ржавых весах
Я одна из них
Я в чем-то одна из них
Я слушаю песни прошлого
Несмотря на зловещий припев
Я думаю
Что отличаю алюминиевый огурец
От прочих продуктов распада
Что всходит другой посев
Что я не из их металла
Что их медали - фуфло
Но потом открывается ящик
Стола (это сон, но какой!)
А там ордена за это
И там ордена за то
Что кто-то поставлен был к стенке
Предком (хотя бы не мной)
Приходится согласиться
Что все, пардон,
Одним мирром.
Face, брат, painting
Стрелки стучат на Белок
Индульгенцией смотрятся
Старые фильмы о главном
Белоснежность начальничьих колыбелeк
(11 2024)
* * *
Анне Германовой
"Страх грузовых составов" -
Доктор, откуда это?
Боль в суставах,
Перещелк вагонов,
Веселый куплет дуплетом.
Вагонобоязнь на латыни — это как,
Тренофобия? Не мытьем, так катаньем,
Катаньем на пони. Я и пони в одном вагоне,
В одном огнe.
Глазастый навязчивый страх
Of the little engine that could.
Сажать меня в поезд - напрасный труд.
Таких, как я, пруд,
Запруженный пруд потомков - сосланных,
Депортированных, отфильтрованных до чёрных дыр.
Дитя коммунальных потёков, очереди в сортир.
Потёмки, потёмки, потёмки
Стремятся с вещами на выход.
"Где тут выдох?" (впадая в транс).
Но, конечно, у старших бывало хуже.
Но, конечно, возможна ремиссия
В диспансерах тех стран,
Где поезд - совсем не оружие,
А средство преодоления пространств.
(05 2025)
Медальон говорит по-немецки
Алене Максаковой
Драгоценности моей бабушки? Никто не знал о таком.
Кто б заподозрил, что у нее имелось что-либо
интереснее бесформенных кофт.
Старшие утверждали: когда-то бабушка шила модницам,
вообще жила с меньшей оглядкой,
но все это я не застала.
Однажды нашелся ключ от смешного комода, на котором обычно гладили.
Жмурясь и оглядываясь, на свет выглянули чайные ложечки,
за ними выползла порванная цепочка, на ней позолоченный медальон,
микроскопический гранатовый ромбик на исцарапанной крышке.
- Не открывай! Это нельзя открывать.
Я подозреваю, что это были
трофейные "сувениры".
Страшно все это рассказывать, страшно открыть
и найти чужое заплаканное лицо под крышкой.
Хочется верить, что никто не погиб,
когда их отбирали у немок -
что отбирал не мой тихий зануда-дедушка.
Может быть, кто-то более предприимчивый
отдал ему ничего не стоящие побрякушки,
перешедшие по наследству ко мне.
Медальон иногда трется о мою руку,
подпрыгивает в глубине шкатулки,
пытается что-то сказать.
(04 2025)
* * *
Утро военных действий,
День неизвестно какой.
Диктатор играет в стрелялки,
Люди внутри игры.
Жесткое ложе для неньки
Стелет предательский дым.
Правила стен бессмысленны,
Дрожь острия иглы.
Жители Киева с областью,
Вслушивайтесь в прогноз:
Понятие "доброго ранку" -
Нынче роскошь и блажь.
Жители в клубах дыма
Обследуют бывший дом.
Боже мой, дай мне силы
Игнорировать репортаж.
Пользуйтесь старыми масками,
В воздухе гарь и взвесь.
Низкое качество воздуха,
На легких, наверно, налет.
Закрывайте покрепче окна,
у кого они есть.
Глядя сквозь мутные пиксели,
Слезы никто не прольет.
Помню, как было больно
В начале, в двадцать втором.
А сейчас только душно и дымно,
Ни воронья, ни ворья.
Русская макулатура
Смыта взрывной волной,
Книги от жара корчатся,
Не раня и не храня.
Глядя сквозь мутные пиксели,
Слезы никто не прольет.
Боже мой, дай им крылышки,
Чтобы на взлёт, на взлёт.
Помнишь, бывали ранки,
Обычно от новых книг,
Невидимые и злые?
Это одна из них.
Утро, Бог весть по счету.
Диктатор опять не сдох.
Боже мой, дай мне воздуха
на полноценный вдох.
(07 2025)