Татьяна Апраксина / Tatyana Apraksina

 

Из цикла "Калифорнийские Псалмы".

 

Псалом Первый. Сонет девятый                


1  Настройка на тональность — с середины.
2  Младенец-континент издал свой первый крик.
3  Как богатырь, изнеженный заботой, проспавший тридцать лет в натопленной избе, он поднят на ноги без лишних церемоний.
4  Ему бы осмотреться!
5  Очухаться.
6  Ему бы как следует продрать глаза!
7  Ещё румянец сна горит на детской коже, и дымка сновидений мешает слышать брань.
8  Но золотая тень благословенной Фудзиямы, и пенье гор под звёздами, и крестные отцы и матери верны ему.
9  Пока ещё никто не знает сил его могучих. 
10  Первым было слово.
11  И слово было Бог.
12  Ещё хранят частицы подсознанья клочки дремоты сладкой, помнит тело тоску по сну, по пренатальной идиллии незнания, неведенья, по чувствам, воспитанным физиологией, и разум ещё не научился управлять рефлексами слепыми с должной властью. 
13  До послушания родительской руке, до вокализов с интервалом в квинту, до тонких технологий инициации ещё с десяток дюжин ему пройти и малых, и великих рек, и новых скоростей во славу септаккорда.
14  Для вылезшего из норы медведя арена цирка чересчур мала. 
15  Арена — ясли для призыва его судьбы.
16  История ещё не начиналась.
17  Был сделан первый шаг, положен первый камень.
18  Он назван именем Петра и помещён в изножье храма единицей прочности, как проба, как чистая руда элементарной пионерской стали.
19  Рассада сада дня! 
20  Зачем сердиться — на то, что лист невзрачен, яблоки кислы?
21  Не грех и подождать того, чтоб выросли цветы из перегноя.
22  Сумею как-нибудь усвоить кислород — мне было б, чем дышать.
23  И знать, что я живая.
24  Мне, как младенцу у твоей груди, в твоём избытке только польза —
чем жирнее под корнем чернозём, тем сладостней зерно.
25  Я и тебя из худосочного брикета искусственных кормов пересажу в живую землю, как хрупкой розы куст.
26  Я — двери, ты — мой ключник.
27  Ты, как Пётр, ворота открываешь для блаженства.
28  Камень — верен.
29  Для Света Нового хватает нового огня.
30  По телу Западного Побережья, по звучным клавишам, по жёсткой шкуре гризли пройдусь своей рукой, поглажу завитки, чтоб пальцы помнили тепло могучего загривка тотемного самца, припавшего к воде.

Псалом 2. Секрет вертикали                              


1  Моя лесная лодка, мой одинокий ковчег колеблется облачной взвесью.
2  Светящейся, клубящейся, клубами расходящейся.
3  Мириады частиц океанских, молекул океанских синих вод, паром поднявшихся, в тучи собравшихся, подобрались к горам, приплыли в лощину, качнули мой плот…
4  Это не дождь, это не пыль.
5  Это облако легло отдыхать в мою бухту.
6  Облако снизошло ко мне, сползло лениво вниз с отвесной вершины, по вертикали планируя, навалилось на лес животом тяжёлым, провисшим, мохнатым, шевелящимся, щупальцы свои усталые волоча по земле, запуская серебряный дым между деревьями.
7  Я сижу прямо в облаке.
8  Я — небожительница?
9  Я сижу и пишу, я смотрю на часы, я курю, я думаю о словах, думаю о делах.
10  Я сочиняю письмо, сокрушаюсь, что не все дела сделаны, а время проходит.
11  Я вспоминаю тех, кому надо написать, позвонить, кого нельзя забыть…
12  Думает ли обо мне мой нежный друг, пока я сижу в своём усталом облаке, облаке перелётном, остановившемся на привал?
13  Облако поглотило меня, заключило меня во чрево своё влажное, раскормленное, беззвучно вздыхающее, молчаливое, тихое, таинственное.
14  Облако знает секрет.
 15  Я сижу в животе у облака.
16  Я уже изучила быт небожителей.
17  Небожители живут, как я живу в любое время.
 18  Я покидаю свою лодку, свою застывшую в перламутровых клубах каюту, спящую в океане, доставленном к ней по воздуху.
19  Я выхожу за дверь.
20  Я вхожу в океан.
21  Океан, растворённый в воздухе, замешанный на воздухе, колышется вокруг меня.
22  Потоки воды разделённой движутся, вздымаются вверх от земли, едва её коснувшись, как самый лёгкий мелкий снег, как почти невидимая мягкая и тёплая метель.
23  Атомы облачного тела, ангелы микроскопические, молекулярные послушники небесного воинства как стайки рыбок в струях пляшут, блёстками мельчайшими перетекают вверх и вниз, легко меня касаются, ласкают, задевают, трогают дыханьем детским, обходят, спешат неслышными шагами своей дорогой. 
24  Армии следуют своими маршрутами, армии проплывают мерцающими потоками, взвившись, плавно опускаются, кружатся, гордятся
серьёзным своим поручением.
25  В жемчужных россыпях таинственных тёмные ветки беззвучно колеблются.
26  Пыль водяная легчайшая вьётся клубами, окутывает могучие стволы, пробирается между зелёными лапами, обволакивает, питает детское тело побегов, увлажняет ветки, пронизывает толстую сухую кору, жадно втягивается хвойными пальцами. 
27  Гиганты питаются облаком, дышат облаком океанским.
28  И они тоже знают секрет.
29  Гиганты лесные, горные волшебный напиток кожей вдыхают, втягивают, наполняют себя голубизной морской.
30  Деревья пьют потоки, деревья нежатся.
31  Деревья дышат взвесью.
32  И я плотной взвесью морской дышу, как секвойя, и я тоже — дерево вековое, величественное, вечное…
33  И я прекрасна, как секвойи башня, в небо устремлённая.
34  Крутая округлость и твёрдость ствола, одетого мягким войлочным футляром, широка, как волчий лоб под упрямой ладонью.
35  Ствол, как круглая ровная башня, идёт высоко, высоко, высоко, где повисшие воды океанские соединяют небеса с землёй.
36  Башни вертикаль бесконечно прямая прочна и надёжна, укрепившись корнями в земле, становится выше с каждой частицей, с каждым крохотным шариком облачного тумана, поглощённого ароматными ветвями и рельефом коры.
37  Вертикаль этих сильных стволов держит жизнь, уводя её вверх, пронизав и прорезав пространство, прошивает насквозь, окружив себя пышной спиралью растопыренных веток, восходящей по спицам спиралью, как спасательным кругом, себя окружают стволы, как спиральной нарезкой винта, помогающей легче врезаться, надёжней входить и прочней укрепляться в синих сводах небесных.
38 Чтоб держать вертикаль вертикальной.