Сергей Евелев / Sergey Evelev
"Жизнь по указанию СВЫ..."
Слушать всёСВЕТЛЫЕ МЫСЛИ
Мысль бывает всякая: светлая и тёмная,
Очень непонятная, слишком неуёмная,
Быстрая-летящая, глупая, обидная,
Что-то говорящая, злобная-завидная,
Чистая и лёгкая, яркая-блестящая,
Добрая и милая... в общем — настоящая.
От неё, от мысли той, не уйдёшь, не спрячешься,
Вцепится репейником — бегаешь, корячишься,
Молишься-пытаешься, маешься, стесняешься,
Стонешь-убиваешься, плачешь-надрываешься.
Мысли — штука вредная, доведут до ручечки,
Мозг сожгут бессовестно, аж до пепла кучечки.
Вроде б ниотку́да ей в голову втемяшиться,
Но она внедряется, но она дурашится,
И диктует яростно: громко или шёпотом
Организм волнуется, и исходит ропотом...
Нам нужнее добрые мысли, свет родящие,
Гладкие, пушистые, сказки говорящие,
Голосами взрослыми, гордыми и сильными,
В небо уносящие пузырями мыльными.
…Сказки и напевочки, мысли и мыслишеки,
Всем мальчишкам — девочки, девочкам — мальчишечки.
В мыслях все купаются, злятся и беснуются,
То от дури маются, с нею же целуются.
Мысли очень всякие в голову вселяются,
С ними все по разному поступить стараются,
Кто-то с ними мирится: чтит, видать, традицию,
Кто — несётся к доктору, кто — звонит в полицию.
Мысли человечие — светлые и тёмные,
В чём-то непонятные, где-то неуёмные,
Мысли — не напрасные, духи — бестелесные,
Всё равно ужасные... всё равно прелестные...
ВАЛЬС КУКОЛ
Кукольного вальса полёт,
Маленькое сердце дрожит,
Кто их, кукол, там разберёт?
Куклы, — кто ж их усторожит?
В мире закулисных интриг
Зреет раскалённая страсть.
Головы срубаются вмиг,
И в немилость запросто впасть.
Здесь трагична каждая роль,
И Пьеро от нежности пьян,
Что ему жестокий король?
Тяготит Мальвины обман.
Страшный Карабас-Барабас
бородою чёрной грозит,
Купит он тебя и продаст,
От него деньгами разит.
Жизнь по указанию СВЫ...,
Нитка коротка, но крепка,
И не оторваться, увы, —
Властвует чужая рука,
Кто-то за тебя всё решил: —
Под чужую дудку пляши,
Упадёшь однажды без сил, —
Настругают в карандаши,
Или даже вовсе сожгут,
Спишут как гнилое тряпьё,
Новое из шкафа возьмут,
Мигом позабыв про старьё.
Кукол мир, волшебный как сон,
Здесь живут и радость и боль,
Если ты в талант их влюблён —
Бей, дружок, в ладоши, изволь!
Но актёров дни сочтены,
Лопнет, натянувшись, струна,
Видимо они и должны
Чашу пить взахлёб и до дна...
Кукольного вальса полёт,
Маленькое сердце дрожит,
Кто вас, кукол, там разберёт?
Куклы, — кто ж вас усторожит?
НЕПРОСТО БЫТЬ ЖЕНЩИНОЙ
Женщиной быть красиво,
Женщиной быть привычно,
Можно — слегка игриво,
Можно — чуть-чуть цинично,
Можно играть в ребёнка или в большую маму,
Хочешь — всплакнёшь в пелёнку или устроишь драму...
Женщиной быть удобно,
Женщиной быть спокойно,
Выглядишь бесподобно,
Шутишь вполне пристойно,
Дарят цветы с конфетами, замуж зовут мечтательно,
Манят в кино билетами, сети плетут старательно...
Женщиной быть пленительно,
Женщиной быть загадочно,
Всё для тебя волнительно,
Мило, волшебно, сказочно.
Хочешь — живёшь монашкою, можешь — живёшь продажною,
Нравится — будь кудлашкою, нет — становись отважною,
Женщиной быть так хочется
Женщинам по рождению,
То, что им принц пророчится —
Не подлежит сомнению,
Всё, что им счастьем кажется — это обман оптический,
Узел на сердце вяжется, сложный диалектический,
Женщиной быть торжественно,
Женщиной быть возвышенно,
Ты — за весь мир ответственна,
Хоть не всегда услышана,
Пусть и не так одетая, снова не тем обнятая,
Песня — не в тон пропетая, платье слегка помятое...
Женщиной быть божественно,
Женщиной быть — трагически,
Это вполне естественно,
Если смотреть логически,
Так и живёшь, как дышится, так и не спишь, красивая,
И про тебя напишется: Мученица Счастливая
ЖИЗНЬЮ КАРТИНУ НАЗВАЛИ
Белое платье невесты — вечного счастья надежда,
В чёрном жених выступает — видимо, символ печали,
Счастье с печалью смешавши, все перепутав одежды,
Соли и перца добавив, жизнью картину назвали...
Жаркое солнце дневное светит, и сушит, и греет,
Ночь — тишина и загадка, ночью рождаются сказки,
Мир, пополам разделивши, правят они, как умеют,
Жизнью назвали картину, буйно набрызгавши краски.
Море, волнуясь, вскипает, носит баркасы и шхуны,
Суша — покоем поманит с бурей уставших сражаться,
Есть ещё дикие джунгли, есть и песчаные дюны,
Жизнью картину назвали, можем теперь любоваться.
Мир, освящая любовью, Боги с Олимпа взирают,
Ненависть-подлость-жестокость — щедро рассыпали черти,
В противодействии вечном, где проигравших съедают,
Мы и живём на картине, а не хотите — не верьте...
НЕТ, Я НЕ ПУШКИН
Не Пушкин я точно, не Тютчев, не Надсон,
Быть гением — обременительный груз,
Да нет, я, конечно... могу постараться,
Но — если задумаюсь... то — не возьмусь.
Я — просто мальчишка, в Одессе рождённый,
Которого детства решили лишить,
И скрипкой в три годика я, награждённый,
Пытался понять: быть мне или — не быть.
Но так и не понял: годами учился,
Хотя — научился ль чему — не пойму,
И в армии был, и как надо — женился,
Читал и Шекспира, и даже «Муму»…
Всё было — не просто, и как-то не ясно,
Но это в тумане давно позади,
И сказ не о том — как же было прекрасно
С огнём пионерским, алевшим в груди.
Другие широты, вопросы другие,
Меня занимают и просят ответ:
Какие архангелы, боги какие,
Перо мне всадили на склонище лет?
Нет, я не просил, это чья-то работа,
Ответственности я за то не несу,
И насочинять я не должен чего-то,
Прошу зарубить на красивом носу.
Бывает такое: — ну просто — ни слова
Добыть не могу из упрямца-пера,
Наверное, просто душа не готова,
Слова и идеи бегут со двора
Хотя... изливаюсь словами порою,
И мысль как беглец по странице бежит,
Где странные образы над головою
Летают бесшумно и сердце дрожит,
Не знаю: зачем я пишу, кто же станет
Всё это печатать и даже читать?
Перу ж всё равно, ведь перо не устанет,
Задача его поскорей написать
А там уж как карта упрямая ляжет,
Прочтут — не прочтут и поймут — не поймут,
Всучивший перо,— «извините», не скажет,
И музы мне тоже покой не дадут,
Вот так и живу, как писец поневоле,
Ввергаясь в пучину опять и опять,
И слышу тревожные крики: — «Доколе
Нам всё это слушать и даже читать»?
Я запросто мог ведь пойти в инженеры,
Пойти в управдомы мог запросто я,
И тихенько выбраться в пенсионеры,
Там карты и шахматы — наши друзья.
Сапожником мог, трубочистом, иль вором,
Профессий достойнейших — не перечесть,
Талантом непризнанным мог под забором...
Там — в урне всегда раздобудешь поесть…
Я думал: вот мыслью сейчас шарарахну!!!
Ей — скучно со мной, ускользнула опять,
Нет, я не Маршак, Фетом — я и не пахну,
Хотя, если нет, то зачем же писать?